Жгло холодом. Даже стекло на окнах тихо ныло, поддаваясь ледянным порывам ветра. Занятия еще не отменили, но решение не заставило ждать. В школе было тихо и пусто, везде кралась тень и холод, кроме ее кабинета. Той заветной двери, откуда слышится пятая соната Малера. Оливия ждала. Ждала тепла, солнца и одиночества, но все, будто нарочно, исчезало и появлялось, кружило, но других, а она лишь наблюдала, чувство ненависти оставляло порезы изнутри, а время шло; она снова рядом с этой дверью, осторожно смотрит в небольшое окошечко на ней. Стекло мутное, но очертания силуэта в глупом рыжем свитере различимы. Холли вздрагивает каждый раз, когда музыка передает гром.
Эта музыка стала для Олли родной, но каждый раз необычной, неожиданной, сложной и пронзающей... Девушка поднесла к губам холодные пальцы и осторожно приложила, в симфонии наступила тишина, Оливия ждала, чтобы силуэт дрогнул, ну же! быстрее! Холли повернулась к музыкальному центру, а затем музыка изменилась, напоминая вальс, с пугающей тоской, но снова гром.
Холли резко выключила звук, и звонко отворила к двери, у Оливии не было времени убежать, все уже разошлись и прятаться было не за кем.
Снова эта глупая улыбка и теперь уже другая часть симфонии...
Олли не была влюблена, как многие представляли, она вообще не испытывала подобных эмоций, но когда тепло охватывало ее, пахло персиками и играл Малер - да, она любила, как ей казалось. Холли молча рылась в своем шкафчике, пока какая-то магия происходила внутри этих стен. Все остальные кабинеты школы были уродливы, пусты, обставлены глупо и беззрассудно, а здесь можно было жить.
Женщина неловко вытащила большой персиковый плед и кинула его на диван, рядом с Оливией. Девушка обхватила его обеими руками, прижав к груди и зарывшись в него носом. Черная копна волос - все, что было видно.
Холли невольно рассмеялась, подходя к ней и поднимая ее руку.
- Ты снова не идешь домой, верно? Мне позвонить твоей мачехе? - Женщина наклонила голову и улыбнулась, снова, только теперь она походила на кокетливую мадемуазель. Оливия и не заметила, когда психолог успела заного включить музыку, только теперь играл мягкий Шуберт и хотелось танцевать. Девушка кивнула, вставая с дивана, чтобы Холли смогла его раздвинуть.
Оливия не была влюблена, но сейчас, она дрожала как перед первым поцелуем. В ее сердце давно таилась тайна, глупая и безрассудная, тайна, охватившая её всю - она желала. Это была ее третья ночевка с Холли, когда они просто засыпали рядом. Олли всегда надеялась, что произойдет чудо и она станет любимой, думала, что для этой "персиковой леди" она единственная, но стоило ей днем, проходя рядом с уютным кабинетом, заглянуть внутрь и заметить ту же улыбку, что предназначалась ей, адресованную кому-то другому - хотелось изувечить, заставить исчезнуть все, что связывало ее и жизнь.